Moluch conf phil 2015-03. indd

леца этакого, высек?» [2]) — негативность разговор-
ного бранного слова, означающего «низкий, подлый че-
ловек», автор усиливает указательным местоимением 
«этакий»;
— бутуз («Ну, иди, бутуз, поцелуй своего 
отца» [2]) — разговорное ласкательное, автор вклады-
вает в реплику отца семейства после того, как он успо-
коился.
В рассказе отражением взаимоотношений отца и ре-
бенка являются не только имена собственные, имена су-
ществительные и усиливающие их негативную окраску 
прилагательные, но и местоимения. В одной из реплик, 
словно разделяя свою жизнь и жизнь сына, отец семей-
ства обращается к нему на вы: «После всего, что здесь 
произошло, вы сссвободны»;
«Я больше в ваше воспитание не вмешиваюсь»;
«Прошу извинения, что искренно, как отец, желая 
вам добра, обеспокоил вас и ваших руководительниц»;
«Вместе с тем раз навсегда слагаю с себя ответ-
ственность за вашу судьбу…» [2].
А после того, как его раздражение уходит он обраща-
ется к мальчику также, но здесь уже прослеживается за-
искивание перед ребенком после ссоры, отстраненность 
человека, не знающего, на какую ответную реакцию со 
стороны Феди ему рассчитывать: «Ну, что, молодой че-
ловек?»; «Что у вас нового, молодой человек?» [2]. 
В этом маленьком монологе отец семейства обращается 
к ребенку официально «молодой человек».
Состояние мальчика автор передает, усиливая от-
дельные лексемы:
— со значением «бледность» («бледный», «лицо его 
еще больше бледнеет», «и та же бледность на следу-
ющий день»);
— слезы, плачь, рыдания и близкие к этому состо-
янию («навертываются слезы», «не сметь плакать», 
«глаза переполняются слезами», «не реветь», «на-
чинает рыдать», «громко взвизгивает», «проходя 
мимо плачущего Феди», «Федя взвизгивает и рыдает 
еще громче»).
Речь отца переполнена повелительными краткими од-
носоставными синтаксическими конструкциями: «Сядь 
хорошенько!», «Ешь!», «Держи ложку как следует!», 
«Не смей плакать!», «Гляди на меня прямо!», «Пошел, 
стань в угол, скотина!», «Не реветь!», «Молчать!». 
Они перемежаются риторическими восклицаниями и во-
просами: «Поглядите, как он сидит!», «Ты пла-
кать?», «Ты виноват, ты же и плачешь?» [2]. Из 36 
предложений, обращенных к мальчику: 23 — восклица-
тельные, 10 — вопросительные.
Рассказ «Случай с классиком», как и описанное ранее 
произведение «Отец семейства» вобрал в себя целую 
гамму оценок персонажей, которые даются 13-летнему 
мальчику Ване Оттепелеву.
«Ваня» — эту краткую форму имени выбирает для 
мальчика автор и не отступает от него на протяжении 
всего рассказа в своих авторских комментариях. Он не 
назовёт его мальчиком, ребёнком и т. д., поскольку на 
первый план выступают прозвища матери, которые вы-
страиваются целыми комплексами в ходе ее причитаний:
— «подлый мальчишка» — разговорное уничижи-
тельное слово по отношению к мальчику усилено опреде-
лением в значении «бесчестный, низкий, презренный» [1; 
Т. 3, 197];
— «ирод, мучитель, злое моё произволение» — 
бранное просторечное «ирод» в значении «злодей, из-
верг» [1; Т. 1, 675] открывает целый ряд ругательств 
матери мальчика. Следующее далее слово «мучитель» 
направлено на мать, а конструкция «злое мое произво-
ление» с главным словом «произволение» (торжественно, 
книжное, устаревшее в значении «воля, желание») 
и вовсе используется героиней для провоцирования жа-
лости к себе, что свойственно причитаниям;
— «дрянь этакая непутящая» — конструкция 
специально начата главным словом «дрянь», чтобы еще 
больше усилить оскорбительный эффект, а далее зна-
чение «низменный, ничтожный человек» усиливается 
указательным местоимением и разговорным сниженным 
прилагательным в значении «бестолковый, безала-
берный, непутёвый»;
— «мучитель ты мой» — мать мальчика употре-
бляет эту конструкцию дважды в качестве обращения 
и риторического восклицания, озвучивая негативные 
качества своего сына для провоцирования жалости 
к себе;

---

18
Современная филология
— «У других дети как дети, а у меня один-един-