В данной статье рассматривается некоторые вопросы истории изучения жанра "касыда" в средневекой литературоведении Средней Азии

1. 
   5–сектор: Лингвистика и филология (русский и иностранные языки).
   
2. 
   Мамаражабов Бахром Баходируглу
   
3. 
   Магистрант кафедры «Классическая филология» Ташкентского государственного института востоковедения
   
4. 
   Республика Узбекистан, г.Ташкент, Ташкентский государственный институт востоковедения
   
5. 
   Узбекистан, г.Ташкент, 100060. Ул. Шахрисабзская-25. Ташкентский государственный институт востоковедения,
   
6. 
   Электронный адрес (e-mail: [e-mail])
   
7. 
   [phone]
   
8. 
   Форма участия в конференции - заочное участие
   

удк : 811.512 1
К истории изучения жанра «касыда»: опыт
средневековой поэтической теории (XI-XV вв.)
Бахром Баходироглу Мамаражабов
Узбекистан, г. Ташкент, Ташкентский государственный институт востоковедения
[e-mail]


В данной статье рассматривается некоторые вопросы истории изучения жанра “касыда” в средневекой литературоведении Средней Азии.

Необходимость монографического описания касыды ощущалась давно. Десятилетия назад Е.Э.Бертельс определил изучение поступательного развития персидской касыды "по прямой линии" (Рудаки - Унсури - Муизэи - Анвари) как самостоятельную научную задачу. Проблема формирования касыды стояла перед авторами «историй литературы», будь то Шибли Ну'мани, Г.Эте, Э.Браун, Я.Рипка, А.Баузани или З.Сафа. Вопросы генезиса касыды поднимались исследователями поэтического наследия «Адама поэтов Ирана» Рудаки, такими знатоками классики, как С.Нафиси, А.М.Мирзоев, И.СБрагинский и др.

Хронологически анализируемые памятники литературно-теоретической мысли не вполне вписываются в те временные рамки, которые ограничивают изучаемый поэтический материал, поскольку изменения в литературной практике, как правило, отражаются в нормативной теории с заметным опозданием.
Комплекс понятий средневековой иранской поэтики, относившийся к области определения жанров и форм поэзии, первоначально занимал скромное место в теории. Однако, по мере развития литературной традиции на новоперсидском языке и ее эмансипации от арабской, значение этих категорий поэтики возрастает. Складывание иерархии жанров и выработка критериев форморазличения во многом происходили на основе понятийного аппарата, служившего для описания касыды. Именно касыда в силу ряда специфических характеристик долгое время служила идеальным объектом теоретического описания.
Первоначально в поле зрения персоязычных филологов оказались лишь отдельные детали теоретического описания касыды. Составитель первого дошедшего до нас трактата, посвященного науке об украшениях речи ('илм ал-бади'), Мухаммад ибн 'Умар Радуйани, ограничивается рассуждениями о порядке украшения мотивов восхваления и значимых компонентов структуры касыды в рамках интерпретации отдельных фигур. Во втором случае речь идет о группе фигур, связанных с архитектоникой стиха и называемых "красотами": хусн ал-матла' ("красота начала"), хусн ат-тахаллус ("красота перехода"), хусн ал-макта' ("красота концовки"). Радуйани в их объяснении отправляется в первую очередь от норм украшения касыды, что закреплено и в составе поэтических иллюстраций.
Отношение к касыде как к основному объекту описания в поэтике еще более заметно в следующем по времени создания трактате, «Садах волшебства в тонкостях поэзии» Рашид ад-Дин Ватвата (XII в.), также посвященном науке об украшениях речи. В отличие от предшественника, Ватват дополняет свой труд финальным разделом, в котором толкуются термины, выходящие за пределы теории фигур. В число объясненных понятий попала ключевая тематическая составляющая касыды - восхваление (мадх). Определяет Рашид ад-Дин Ватват и ташбиб - вступительную часть касыды. Формулировка эта идентична всем последующим определениям газели, построенным по функциональному принципу, т.е. описывающим ее как содержательную категорию (любовная лирика). На фоне традиции арабской поэтики определение ташбиба выглядит как частичное воспроизведение описания касыды, принадлежавшего Ибн Кутайбе (IX в.). Формулировка Ватвата оказывается сопоставимой с рассуждением арабского филолога о любовном зачине. Характерно, что Ватват, говоря о каноническом с точки зрения арабского филолога вступлении к панегирику, оставляет возможность выбора всякого иного, помимо любви, предмета описания в зачине и ставит перед поэтом лишь одно ограничение - речь во вступлении не должна идти о восхваляемом. В результате теоретик, определяя ташбиб с точки зрения тематики, практически закрывает путь к дальнейшему развитию функциональных определений персидской касыды.
Отметим важность описания Ватватом специфически персидского способа завершения панегирика в разделе о "красоте концовки": «Славословие, которое построено [по образцу] "до тех пор, пока будет то-то, да будешь ты таким-то", персидские поэты называют дуа'-и та'бид ("пожелание увековечения").» (Перевод Н.Ю.Чалисовой). Для складывания классических форм персидской поэзии характерно развитие способов единообразной маркировки окончания поэтической речи, обеспечивающих ее структурную и смысловую завершенность. Универсальным приемом становится упоминание поэтом своего литературного имени (тахаллуса), наряду с которым применялись и другие способы выделения “макта”. Имеется значительное число примеров применения с этой целью родового названия поэтической формы, в которой произведение создано (касыда, газель, кыт'а). В назидательных и религиозно-философских произведениях использовались мудрые изречения (хикмат) и трансформированные молитвенные формулы. Нормативные способы оформления концовки поэтической речи вырабатывались как варианты реализации фигуры хусн ал-макта', однако лишь дуа'-и та'бид обретает в этом качестве официальный статус в теории.
Тенденция к стандартной маркировке формообразующих элементов стиха имеет в «Садах волшебства» еще одно подтверждение. Ватват в основном тексте трактата не указывает на необходимость выделения начала касыды с помощью парной рифмы. Понятие, относящееся к области рифмы, толкуется им в последнем разделе: "Мусарра' - так называют бейт, в котором оба полустишия имеют рифму, как в начальных бейтах касыд." (Перевод Н.Ю.Чалисовой). Объяснение термина свидетельствует о том, что требование начинать касыду с парной рифмы, отсутствовашее в теории, соблюдалось на практике. Фиксация Ватватом этого правила составляет первый этап выработки критериев форморазличения в теории.
После Ватвата развитие иранской поэтики ознаменовалось кардинальными изменениями. К XIII в. относится труд Шамс-и Кайса Рази «Свод правил персидского стихотворства», впервые охвативший три основные дисциплины традиционной науки о стихе (фигуры, метрику, рифму). «Свод правил» отличается от предшествующих поэтик наличием специального раздела о "родах поэзии" (аджнас-и ши'р), помещенного в конце главы о фигурах и содержащего описание тематичесхих разновидностей поэзии и начатки ее классификации по форме. Определение касыды, содержащееся в этом разделе, отчасти дублирует пространное рассуждение о ней в начале главы по теории рифмы, которое и может считаться первым развернутым ее определением в персидской поэтике. Местоположение определения в тексте трактата закономерно, ибо оно базируется на порядке рифм как на основном признаке формы: "Когда бейты написаны на одну рифму, а [их число] превышает пятнадцать.., [стихотворение] называют касыдой, а все, что меньше - именуют кыт'а. В персидской касыде необходимо, чтобы в первом бейте рифмовались оба полустишия.., а если [это требование] не соблюдено, то это кыт'а, даже если количество бейтов превышает двадцать..." Автор впервые выделяет формальные признаки персидской касыды, т.е. строит определение на ином основании, чем в арабской поэтике. Отход от функционального определения касыды явился не только закономерной модернизацией способа описания поэтических жанров, но, что более существенно, отражал тяготение персидской касыды к категории твердых форм. Стремление Шамс-и Кайса Рази к толкованию касыды как совокупности повторяющихся формальных признаков приводит его к необходимости описания возможных отклонений от основной модели: в «Своде правил» впервые формулируется определение касыды, лишенной традиционного зачина, "ограниченной" (махдуд); за ним следует описание вариантов многочастной модели, противостоящих "ограниченной" и по-разному отклоняющихся от основного типа.
Определение касыды, сформулированное Шамс-и Кайсом, наряду с другими фактами, свидетельствует о том, что в персоязычной теории складывалась "теория формы", дополнявшая детально разработанную в арабской поэтике и заимствованную иранцами "теорию бейта-мотива".
Представление об иерархии форм персидского стиха и месте касыды в ней обретает законченный вид в трактате Хусайна Ваиза Кашифи (род. между 1440 и 1450 - ум. ок. 1504-05 г.) «Бадаи' ал-афкар фи санаи' ал-аш'ар» («Чудеса мысли в искусстве поэзии»). Это сочинение обнаруживает очевидную преемственность по отношению к труду Шамс-и Кайса: Хусайн Ваиз продолжает линию на четкое разграничение и единообразную классификацию формальных и содержательных категорий поэтики. Раздел о формах поэзии, названных теоретиком "видами стиха" (анва'-и ши'р), открывает касыда. Автор XV в. дословно повторяет определение Шамс-и Кайса и следуя принципу выделения двух признаков (порядок рифм, количество бейтов), положенных предшественником в основу определений касыды и кыт'а, трансформирует определение газели, устроив его аналогичним образом. В результате образуется единая иерархия форм монорифмической поэзии - касыда, газель, кыт'а, руба'и. В том же разделе приводятся и определения других "видов стиха", признаком которых выступает порядок рифм: маснави, мусаммат и др.
В «Чудесах мысли» касыда находит место в единой системе категорий поэтики, определяемых в соответствии с формальным принципом. Она идентифицируется по ряду устойчивых признаков, которые приближают ее к состоянию твердой формы. Стремление к этому пределу упорядоченности структуры в совокупности с достаточной свободой выбора темы в рамках традиционного репертуара, отвечало, на наш взгляд, специфике художественного мышления иранцев, оперировавшего в поэзии структурно завершенными и количественно определенными моделями.


Литература:

1. 
   Рейснер М. К проблеме сравнительного изучения иранской и арабской поэтики (характеристика категории «тахаллус»). - Вестник Московского ун-та. Сер. 13. Востоковедение. 1983, N4. - 0,8 а.л.
   
2. 
   Рейснер М. Эволюция классической газели на фарси (Х-Х1У вв.). М., 1989. - 15 а.л.
   
3. 
   Рейснер М. Персидская касыда в домонгольский период (X - начало XIII века) проблемы генезиса и эволюции: Автореф. …д-ра филол.наук. –М.,1996.